Предлагаем вниманию читателей творческий отчёт о поездке в Ростов от члена Союза писателей России Светланы Размыслович.
Оригинал публикации – на личной странице в социальной сети «ВКонтакте»: https://vk.com/s.razmyslovich
День первый. Союз писателей России летит в Ростов…
Утро вторника было хмурым. Не потому, что оно воображало себя настоящим концом октября и сложной предстоящей работой, не потому даже, что всю дорогу непрерывно моросил дождь, затемняя и утяжеляя и без того налитое дождливой осенью небо, не желающее расставаться с сонной землёй, а потому, что тревожные знаки предстоящего пути появились аккурат при выезде в аэропорт.
В самый ответственный момент в Москве «перекрёсток-развязка – через сто метров держитесь левее» отказал навигатор, несколько раз попытавшись, правда, из последних сил показать дорогу: «после моста поверните направо», через минуту: «съезд налево», и поняв всё своё бессилие, окончательно затих, как робот Вернер из «Гостьи из будущего», предоставив мне вместо маршрута ровный серый экран. Прижавшись к обочине и включив «аварийку», замерла вместе с дорогой и я…
Но! Есть цель – найдутся и средства! Несколько секунд на раздумья, определение своего местоположения, вызов такси, просьба провести меня до Чкаловского, только на своей машине, быстрая реакция водителя – и ровно в назначенный час мы с моей уставшей от ночного марш-броска боевой подругой стоим у КПП и открываем всевозможные места для проверки.
Чемодан, чинно расположившийся в багажнике, сразу вызвал вопрос «Что внутри?» На мой мгновенный ответ «Книги!» молоденький боец среагировал неожиданно: поднял взгляд, внимательно приглядевшись к моему гордому выражению лица при этих словах и неторопливо, будто подчёркивая особое понимание и демонстрируя особое расположение, намеренно неторопливо произнёс: «Проезжайте!»
И вот – книги в багажном отделении, я в салоне самолёта налегке, ко взлёту готовы!
Через пару часов сна – снова под ногами земля. Ростов.
Солнце, тепло и понимание того, что мы всё делаем правильно!
Спасительный кофе, сырничек, заботливо положенный дочерью в дорогу, – и сразу едем в госпиталь.
Выступление год назад и выступление теперь – не сравнимы по степени эмоционального накала. Если в самом начале СВО у всех нас в душе был эмоциональный вихрь, состоящий из боли за людей, головокружительный первых успехов, веры в скорую победу, то теперь это – опытность, зрелость эмоций. И, главное – трезвость их в соответствии с обстановкой.
Это тщательно отбираемые ежеминутно, в зависимости от реакции людей в зале, стихи и ещё более продумываемые слова – каждое! – в перерывах между чтением. Это глаза раненых бойцов, более ждущие, чем раньше, более чувствующие фальшь, более требовательные к чистоте помыслов. Это скрытое желание поддержки, скрытое надёжно бинтами, потому что раны стали тоже более тяжёлыми…
Рассказывала о деятельности Союза писателей России. Читала о тишине, о любви и о гордости. Озвучивая одно стихотворение, благо помню наизусть уже многие, мысленно выбирала следующее. Напряжение было так велико, что каждый вздох был свистящим, но он был слышен, потому что тишина в зале была равновеликой с этим моим напряжением.
И только общий порыв ребят из зала к столу с книгами ослабил тревогу – не зря! Не зря пишем, печатаем, везём!
И только Светлана, руководитель мероприятий при госпитале, деловито перебрав все сборники, со знанием дела указала на «Zov юных сердец»: вот этого у меня ещё нет!
Похоже, что чемодан мой для книг маловат…
День второй. 103-й полк и Дон
Сегодняшнее ростовское утро – от вчерашнего московского отличалось совершенно по-особому. Солнечное, тёплое и зовущее, оно было по-настоящему добрым, уже только потому, что наступило позже обычного, и мы успели набраться сил для новых выступлений.
Автобус снова провёз нас по городу, почти вернув в аэропорт, из которого вчера нас и забирал.
103-й полк 150-й дивизии имени Кутузова
Военная часть располагается на окраине города. По крайней мере, так было раньше, пока город не стал разрастаться и не занял практически все земли вокруг части новенькими, выстроенными совсем недавно, современными многоэтажками, превратившимися в огромный жилой микрорайон.
Чистота и порядок на всей территории поразительны. Равно как и дисциплина внутри коллектива. Ровно в назначенный час в пустом актовом зале появились аппаратура, зрители, стулья и концерт начался.
Признаться честно, солдаты-срочники – совершенно другой зритель, нежели солдаты в госпитале. И если уж совсем откровенно, то прежде чем начать говорить и петь, нужно суметь расслышать зрителя, по его молчанию и взгляду прочесть те эмоции, которые ему нужны в конкретный момент выступления. И, что ещё более важно, умудриться рассмотреть в огромном количестве глаз глаза равнодушные, чтобы попытаться зажечь в них искру.
Надо сказать, что все участники нашей агитбригады сработали на славу!
Были песни серьёзные и стихи напряжённые, были песни шуточные и стихи с улыбкой, были экспромты и дискотечные варианты попурри. Но закончили мы общей патриотической песней, которую на втором же куплете подхватил и зал.
На обратном пути посмотрели на небольшую «выездную» экспозицию парка «Патриот», среди экспонатов которой нам показали и танк, который стоит на вооружении ВСУ.
На обратном пути мне подумалось о том, что 1,5-часовой концерт, привезённые книги и все сказанные слова сумели сделать гораздо больше, чем любой час политинформации, которые проводятся в военных частях. Мы сумели передать бойцам частичку той огромной веры в них и в себя, и в нашу Родину, которую привезли с собой!
Дон
А вечером был Дон… Он был настолько тихим, что даже вечер боялся опуститься на невысокие берега, а только долго-долго вглядывался в его степенные воды, будто спрашивая разрешения включить фонари.
И, уже включив их, ничуть не потревожив широту вод безмятежной реки, позволил себе заполнить всю набережную, красуясь перед прохожими. Сидящие уже целую вечность рыбаки ни на миг не поменяли своих поз, присматриваясь к еле заметному подрагиванию поверхности воды, не замечая наступления темноты.
В прошлый мой приезд Дон выглядел по-иному: он бурлил, призывал, ликовал! А теперь он задумчив и внимателен, нетороплив и терпелив. Нам всем не хватает иногда нескольких минут, за которые мы могли бы вглядеться в спокойствие и глубинность вод великой реки – реки жизни. А если удаётся это сделать, то мы с удивлением увидим в воде не отражение себя, а отражение неба…
День третий. Полигон, ПВО и неоконченный концерт…
Завтрак. Обрывки фраз за соседним столиком:
– Луганск забирают, потом Донецк…
– Время?
– Через три часа, не меньше…
– Луганск не отвечает, связи нет…
– Сначала забирают Мариуполь…
Бутерброд с сыром (точнее — несколькими видами сыров, нас здесь берегут и балуют) откладывается на потом, тарелка с творожной запеканкой и свежайшей сметанкой также отправляется в режим ожидания.
Имена собственные, ставшие уже нарицательными, ставшие символами мужества, ставшие позывными, заставляют украдкой повернуть голову в направлении разговора.
Четверо мужчин, двое из которых – в камуфляже, один полностью в штатском, а четвёртый – в футболке защитного цвета и камуфляжных брюках, завтракали и обсуждали то, сколько у них есть времени здесь, в этой гостинице, до приезда за ними транспорта.
Прислушиваться к содержанию дальше не стала, но задумалась вот о чём. Очевидно было, что бойцы возвращались из-за ленточки в «мир», в отпуск ли, в командировку ли, насовсем – неважно.
Уже имея опыт общения с солдатами на протяжении всей СВО, я могла себе позволить сравнение солдата начала этого похода и солдата нынешнего. И точно такие перемены, какие заметила я вчера в течении Дона, были и во внешнем облике солдат. Эти сегодняшние – выделялись, не опытом даже, не спокойствием, не отранённостью, но зрелостью.
Той особой зрелостью, которая располагает к спокойному общению и обсуждению, не к выпытыванию и глупым вопросам, а к совместному обсуждению насущных проблем и задач, не к паническим поискам выхода из сиюминутной ситуации, а к умению сортировать информацию и преподносить её в порядке важности, не к информационно-неуправляемому потоку, складывающему больше из эмоций, чем из необходимых оперативных данных, а к чёкомц плану действий, к огромному уважению, а не просто к восторганию.
И наблюдение это стало радостным!
Потому что только так тактически верно и необходимо для победы – хладнокровно, планомерно и целенаправленно решать все текущие задачи. Только так можно двигаться вперёд, к окончательной победе над врагом!
Ребята быстро справились с завтраком и дружно вышли из столовой, а я в задумчивости доедала остывшую запеканку и допивала кофе, ещё сохранивший тепло. Спокойствие – это совместная работа разума и сердца, которая необходима теперь всем нам…
После обеда, ровно к назначенному часу, к гостинице подъехал автобус. После погрузки необходимой аппаратуры, сумок и сбора всех участников агитбригады отправились на полигон в область.
Погода немного испортилась, моросил дождь, из разряда тех, которые никак не могут решить – идти ему сильнее либо же закончиться совсем, и поэтому всю дорогу от его тяжёлой одышки окна автобуса были покрыты влажной потливостью. Но разговоры в автобусе не прекращались, каждому хотелось поделиться своими думами о нынешней обстановке в целом, и о том, какое же выступление предстоит на этот раз – в частности.
Свернув с трассы, практически сразу подъехали к КПП. После проверки документов двинулись дальше, а молоденький боец «взял под козырёк».
– Он нас приветствует? – удивились мы совершенно искренне.
– Конечно, – подтвердил наш сопровождающий, – это дань уважения к гостям.
Вот он, русский солдат – в одном только жесте читается величие души его: находясь на войне в тяжелейших условиях, не прося для себя никаких послаблений, честно выполняя свой долг по защите Родины, он приветствует с улыбкой тех, кто приехал к нему из тыла!
Полигон занимал внушительную территорию, поэтому дорога от КПП до базы была долгой. Причём, вполне напомнила мне переезд из Луганска под Лисичанск в декабре 2022: такое же отсутствие собственно дороги, разъезды с военной техникой при несомненном её преимуществе, приветствие ребят, сидящих внутри, теперь уже нами и грязь, от которой наш автобус немного заносило, и он постоянно отплывал в сторону.
Учебные поля: поле разведки, учебное поле тыла, поле РХБ защиты, поле военно-медицинской подготовки, учебное поле РЭБ на фоне разбитой дороги снова перенесли меня в памяти на настоящие поля, виденные ранее. И подумалось: как научат бойцов тут, так и встанут прочной стеной они там, так и двинутся вперёд, отрабатывая все навыки учебной подготовки. Сюда привозят добровольцев из многих регионов страны для формирования одного из элитных добровольческих подразделений.
Сама база полигона состояла из огромного числа небольших палаточных сооружений, в центре которого располагалась столовая, где нам и предстояло выступать. При этом каждый из бойцов был занят работой: кто-то возвращался с учений, кто-то организовавыл быт, кто-то был «командирован» к нам с целью оказания помощи. При этом интерес их к нам разделился точно пополам: одна часть бойцов здоровалась с нами, удивлением и улыбкой замечая наш гражданский вид, другая – скептически осмотривая с ног до головы, проходила мимо. Предстояло раскрыть их души, и тех, и других, подарить им радость и суметь передать веру в них и единство с ними.
«Здесь будет труднее всего», – подумалось мне сразу. Это были добровольцы, мужчины, бойцы, которые уже приняли решение о своей судьбе, которым не нужно объяснять цели нашей борьбы, не нужно объяснять, что такое любовь к Родине, о том, что происходит теперь внутри России. Здесь нужна только искренность, они не потерпят ни слова фальши!
Начали, не сговариваясь. Не сговариваясь, пели о России и о любви. На пути к микрофону, скрывая волнение (а слово стихотворное всегда звучит острее музыкального, потому что не сглаживается, не украшается и не прячется за мелодию, а выходит к слушателю один на один), поняла, что память не зря тревожила сегодня: буду читать то, что привезено из предыдущих поездок, то, что перечувствовано и пережито. То, что настоящее!
И, уже читая, о зрительном зале забыла совсем, потому что видела перел собой солдатика, лежащего в госпитале Ейска, потом бойца с позывным «Скобарь», потом – разведроту из-под Лисичанска, в располаге которой случилось заночевать прошлой зимой и которая погибла под Кременно почти полностью… И сидящие перело мной бойцы видели то же самое… и понимали, о чём я читаю.
И, я это давно заметила: главное признание правоты и искренности твоих строк – если по окончании стиха сначала воцаряется пауза. А уж потом — аплодисменты. Так было и в этот раз, тихо было до тех пор, пока я не отошла к столику с книгами. И почти одновременно с аплодисментами, когда несколько ребят подошли ко мне за сборниками, дрогнула земля и погас свет… Личный состав резко повскакивал со своих мест и бросился к выходу. В паре километров от нас сработало ПВО…
Поступила команда «Покинуть столовую!», а я стояла возле столика с книгами и не могла решиться уйти и оставить их здесь. Это же я их сюда привезла, я за них и в ответе! Сделав вид, что собираюсь, наточито медленно стала менять туфли на кроссовки, не поднимая головы, чтобы не увидеть нетерпеливые глаза сопровождающего.
Однако, вскоре поняла, что нахожусь в окружении: те, кто не был задействован во всеобщем движении, выстроились плотным рядком ко мне, каждый держал в руках сборник из нашей серии «Воинам России» и ждал автограф Союза писателей России! Столько я не писала ещё ни разу, стольких позывных не слышала, никогда ещё столько раз не повторила на титуле книги «…от Союза писателей России с верой в скорейшую Победу»! Через пару минут стол был пуст, книг не осталось…
Ребята благодарили и жали мне руку. И это было гораздо важнее летящих ракет, работы ПВО и отсутствия света (они включили фонарики на телефонах, чтобы мне удобнее было подписывать книги).
Воин пожал руку поэту – вот единственно верная, самая важная оценка Слова! Теперь только так.
По дороге в Ростов, в темноте, старающейся укрыть нашу маршрутку, снова – вспышка справа… гриб от взрыва был довольно высоким, но что прилетело – определить мы не смогли.
Снова настигло ощущение дороги из прошлого, теперь уже под Никольским, разбитой военной техникой, тёмной и обстреливаемой в любой момент…
Агитбригада впасть в уныние не позволила, Гия, который не успел сегодня спеть бойцам , совершенно серьёзно заявил, что завтра выступает первым! Гарри вслух занимался выбором новой патриотической песни, которую бы мы спели вместе с солдатами, Николай со смехом рассказывал о том, почему ему сегодня жарко, видимо это было предчувствием. И только выехав на освещённую трассу, мы дружно решили остановиться на перекур.
Мне вспомнился хозяин столовой – огромный кот Василий, старательно пробиравшийся к нам и даже позволивший себя погладить. Если кот поселился в доме – это к удаче, если он с удовольствием слушает стихи и песни, этот кот – свой!
И мне снова повезло – на далёком полигоне под Ростовом встретила весточку из родных краёв. Первый, с кем познакомилась – доброволец Василий Борисович из Нижнего Новгорода. А вот дед его имеет медаль «За Великие Луки» и Красную Звезду – получал под Псковом, дошёл до Берлина и вернулся с войны. Вот так родная сторона ведёт вперёд и поддерживает во всём!
А мы обязательно доиграем этот концерт, допоём свои песни, договорилим важные слова. Потому что воины России ждут нас и в нас верят!
День четвёртый. Пустой чемодан…
Вчера вечером, ко всему прочему, в номере перестал показывать телевизор. Разведка донесла, что это произошло не только у меня, а вообще во всей гостинице. О причинах происходящего никто толком сказать ничего не мог, однако ходили упорные слухи, что помехи на вышке, обеспечивающей вещание телевизионных программ, возникли по причине работы того самого ПВО, которое вчера сработало при подлёте ракеты. И по всей видимости, она была не одна.
Картина утра, заглядывавшего в огромное окно гостиничного номера, была сдержанной: снова моросил мелкий дождик, который, очевидно, зарядил намного раньше, чем проснулся день, потому что и асфальт, и прохожие, и проезжая часть были одинаково мокрыми, а кое-где на широких тротуарах умудрились даже растечься лужи. Однако весёлые звоночки важно прокатывающихся прямо у гостиницы трамваев развеяли сон окончательно. «Какое спокойствие, – подумалось мне вдруг, – будто бы войны и нет вовсе…»
Было странно осознавать, что жизнь, за которую «за ленточкой» наши парни воюют и отдают подчас свою, каждый новый день начинает не со взрывов, а вот с таких-то развесёлых трелей трамвайных звоночков.
А быть может, эти самые трели – и есть тот самый важный и самый победоносный фактор нашего времени. Мир, за который мы все так отчаянно боремся, остаётся с нами, несмотря ни на что. Война и мир века двадцать первого…
До полудня – в размышлениях о странностях современных войн и тылов, в которых война идёт точно такая же, как и за ленточкой, только оружия в прямом смысле этого слова. Однако, оружие здесь, в мирной, казалось бы жизни гораздо опаснее и смертельнее для души, чем там, за условной «ленточкой». Буквально утром, например, узнала о том, какие требования предъявляют некоторые участники агитбригад к условиям проживания, транспортного обеспечения и технического оснащения концертов.
Требования, абсолютно одинаковые с теми, которые они выдвигают при организации гастрольных туров по городам, а подчас и выше, учитывая, что поездки в прифронтовые или воюющие регионы для них сопряжены с особым риском, поэтому «коэффициент облизывания» их должен возрастать в разы. При всём этом ездят некоторые уже не в первый раз. А мне кажется, что таких «артистов» нужно не только не допускать в агитбригады, но и вообще вычёркивать из списка «своих». Пиар собственного творчества на выступлениях для воинов – это кощунство.
И почему бы участников агитбригад не размещать не в комфортабельных гостиницах, а в тех же казармах, в которых живут бойцы? А не вот эти вот комфортабельные гостиницы? Не кормить их в тех же столовых? А не шведский стол на завтрак? Не предложить им пожить тем же распорядком дня?
Понятно, что количество желающих поехать в составе агитбригад уменьшится в разы, но они будут настоящими…
После обеда автобус снова везёт нас в область на встречу с солдатами.
Как повелось, по дороге – обсуждение деталей концерта, репертуара и порядка выступлений. За эти дни сдружились так, что понимаем друг друга с полуслова, жеста и взгляда. Узнаём, что почти приехали, по особым приметам времени: огромная военная техника с символикой «V”, военторги, расположенные возле кафе и заправок, скопления военных, особая изрытость дорог.
Сегодня был особый концерт, последний в нашей командировке, самый многочленный по вместимости «зрительного зала», как всегда расположенного в столовой для бойцов, самый серьёзный и трудный по репертуару.
Бойцы заняли все сидячие места и даже слушали стоя. Техника, чувствовавшая наше напряжение, тоже давала сбой. Время в распорядке дня военной части было ограничено. Но мы преодолели всё: и технические неполадки, и краткость выступлений, и особую атмосферу – сегодня в одном зале собрались и участники СВО, и ребята, недавно призванные в армию. Причём, по большей части это были луганчане, которые с гордостью заявили, что они – это первый призыв из ЛНР в ряды российской армии. Собрались также быстро, как и располагались. Возвращались с особым чувством – чувством выполненного долга!
«Честь нашей части – часть нашей чести!» гласит плакат на въезде в часть.
И я задумалась, что есть честь поэта? Впереди был целый вечер для размышления…
И ещё одно тревожит меня до сих пор.
Вчера волонтёры общества «Мы вместе» во время концерта раздавали бойцам анкеты, в которых был один единственный вопрос: напишите, чем необходимо помочь вашим родным, оставшимся дома, если вы считаете, что помощь необходима. С указанием точных данных. И нашему сопровождающему, несмотря на всю суровость, оказавшемуся внимательным и впечатлительным, попалась на глаза одна из анкет, в которой была только одна просьба: «Помочь моей жене, чтобы она не чувствовала себя одинокой и брошенной…»
Это новая задача: не дать родственникам воюющих бойцов остаться наедине со своими тревогами и потребностями, переживаниями и нуждами! И все вместе мы сможем найти решение и этой проблемы, я точно это знаю.
В номере меня ждал остывший ужин, пустой чемодан, скучающий по своим книжицам и новые планы, и они не ограничивались только творческими… Поживём – попишем – повоюем!
