В центре Европы только что вышла книга в прекрасном полиграфическом исполнении: цветная печать, мелованная бумага, отличные иллюстрации. Хотя кого сейчас таким удивишь? А вот то что содержание – поэтическое, уже необычно. Ещё более странно (для нашего меркантильного времени и для вдрызг материалистичной Европы!), что представлены стихи духовного содержания. Если точнее – романтические баллады, выполненные в традиционном славянском ключе, с сильным духовным подтекстом (последний – православной направленности). Ещё одна важная особенность: книга двуязычная («билингва»), а один из языков – русский. Совсем заинтриговал?
Не пытайтесь лихорадочно перебирать страны, где подобное издание могло (хотя бы в теории!) увидеть свет. Увы, чудес не бывает. Конечно же, книга родом из братской Сербии, чуть ли последнего оплота традиционной культуры в современной Европе.
Ну, что же. Встречаем новую книгу сербского издательства «Прометей«, расположенного в административном центре автономного края Воеводина – городе Нови Сад (находящегося на севере страны, на берегу Дуная). Автор художественных переводов на русский язык – Людмила Зелькович.
В ближайших планах известного сербского издательства – сотрудничество с московским издательством «Вече«, выпуск в Российской Федерации серии книг сербских православных поэтов.
Подробнее об издании – в моём послесловии к книге Милорада Максимовича «Из забытого мира в вечность» (в представленном издании оно размещено на русском и сербском языках).
Дмитрий Силкан
Важнейшая энергия для благодарных детей Бога
«Хвалу воздавая деяньям Творца!..»
Милорад Максимович
Название нового поэтического сборника сербского поэта Милорада Максимовича (вышедшего в городе Нови Сад, в издательстве «Прометей», в художественном переводе на русский язык Людмилы Зелькович) – «Из забытого мира – в вечность». То ли призыв к действию, то ли путевые наброски по факту уже случившегося путешествия. Особенно интригует «Из забытого мира». О чём речь? И так как поэтические строки в книге наполнены метафорами да иносказаниями, будем разбираться, делая маленькие шажки в попытках понять изначальный авторский замысел. Последовательно находя «концептуальные ключи», что могут помочь открыть заявленную Дверь-в-вечность.
Итак, начнём искать такие «ключи» в представленной книге. Сразу же бросается в глаза первый: стихотворение, открывающее сборник, называется «Древни морнари» (Древние мореходы). Но сразу огорчу любителей исторических приключений да красочных диспозиций в маринистике: тут не про Эрика Рыжего, гипотетического первооткрывателя Америки, и не про карфагенян, отважно бороздивших Средиземноморье. В книге идёт речь исключительно про «аргонавтов духа», отправляющихся в путешествие к неизведанным вулканам Вдохновения, что высятся среди спокойного житейского моря.
Такие путешествия происходили с древнейших времён – ещё с древних египтян и шумеров. И кто бы что ни говорил, но реалии человеческой души не изменились с тех самых пор. И всё также манят своей неразгаданностью (где каждый должен проходить путь познания и само-осознания заново – как и тысячи лет назад)
«Есть море любви, есть – вражды, // Но оба не поняты нами…» – заявляет поэт, констатирую истину, остающуюся незыблемой со времён первых мореплавателей древности.
В этом таинственном море – раскинувшемся вширь от библейского «Древа познания добра и зла», произрастающего в Эдемском саду – пытливые мореплаватели издавна мечтали и мечтают о желаемой Благословенной тверди, символу Земли Духа, избавленной от привычных несовершенств. И потому неустанно держат к ней путь через морскую стремнину– по знакам, снисходящим с благословенных Небес:
«И к тверди прибившись земной,
Поклонимся тверди небесной…»
Тема «небесных знаков», неких «посланий свыше», проходит через творчество Милорада Максимовича красной нитью. (Ещё один важный «ключ» к цельному пониманию произведения!). И главным посланием в этом мистическом ряду становится ЛЮБОВЬ. Но не привычно-заурядная (эмоциональная привязанность или азартное плотское действо), как некое дежурное времяпровождение. А исключительно как Высшее предназначение – «любовь, ниспосланная свыше», как извечная сверхзадача и обоснование самого смысла существования Человечества.
«Господь одаряет любовью своих благодарных детей» – провозглашает автор в стихотворении с весьма показательным названием «Божьи дети».
А затем, объясняя свои стихотворные строки, особо подчёркивает: «Пусть они передадут вам чистую любовь и красоту, переполняющие меня, когда я думаю о ней. Любовь есть важнейшая энергия…»
Да, источником, первоначальным импульсом «чистой любви и красоты» выступают осязаемые лирические чувства, вполне земного происхождения. Но затем земная любовь (эта «важнейшая энергия»), проходя через сердце Поэта, становится «сутью и истиной», создавая нерукотворный мост до Небес (с возможностью растворения индивидуального, частного – во Всеобщем, в Божественном):
«Повторяя шаги в эфире –
Суть и истину в этом мире. /…/
Танцевала ты и сверкала,
Как любовь – от меня до небес…»
И в этом, как мне представляется, – чуть ли не главный ключ к пониманию поэтического творчества Милорада Максимовича.
И неслучайно автор дважды обозначает свою лирическую возлюбленную как Лучиэнь-Тинувиэль, что в переводе обозначает «Дочь звёздных сумерек». Тут важно отметить, что данный перевод – с мифического (вымышленного) «эльфийского» языка. А сама героиня заботливо выписана в «Сильмариллионе» Дж. Р. Р. Толкина. Именно такая лирическая возлюбленная автора – не от мира сего, посланница иных, тайных миров! – и вдохновляет автора на познание «сути и истины».
…Ещё один важный «ключ». Тема «Небесного Дома», где возможно истинное бытие в созерцании Божественного – не нова в поэзии. Да и в философии. Едва ли хоть одно по-настоящему важное религиозное течение, отметившее себя в истории человечества, смогло бы обойтись без глубокого осмысления данных символов.
Тем и странно, что сегодня общественно-социальная мысль сплошь и рядом выбрасывает тему «Небесного Дома» куда-то на маргинальные задворки, на откуп странным экзальтированным сектам. Увы, сегодня даже отдельные течения в признанных мировых религиях стараются следовать новомодным концепциям «построения Царствия Божия – непосредственно на Земле».
Тем отраднее, что автор рассматривает эту непростую ныне тему посредством традиционного мистического опыта человечества, насчитывающего многие тысячи лет. Пусть и через призму традиционной поэтической тоски по Невыразимому и Непознаваемому:
«В этом доме нас нет. Мы под небом чужим.
Здесь другие и были, и дали…
В безымянном, в бесцветном, в далеком краю,
О котором мы прежде не знали.
/…/ В грешном мире, чужом, незнакомом,
Неизбывно скучаем по дому».
…Предвижу ехидные возражения скептиков. Мол, представленная поэзия вполне может быть датирована литературоведами «классическим» 18 веком. А где, мол, маркеры современности: урбанизм, глобализм, эгоцентричный экзистенциализм? (Так и хочется добавить в этот ряд логически напрашивающееся: безверие, бунт против всего и вся… до полного метафизического нигилизма).
Что ж, тут хочется лишь заметить: рассматриваемый автором «Древних мореходов» круг философских вопросов был актуален не только в 18-м, но (как минимум!) и в 1-ом веке нашей эры! Но, главное, останется важным (если не важнейшим!) и в 22-м, и в 25-м веке. Это те самые «Вечные вопросы», что каждое поколение живущих на планете пытается заново раскрыть для себя, выразив собственное отношение к Вселенскому Универсуму.
А все эти новомодные скептические вздохи под кофе-коньяк-сигареты, многочисленные словесные экзерсисы да «оригинальничанья» бунтаря-эскаписта, столь востребованные скучающей богемой – лишь унылая пена и ржавчина, сметаемая вечным потоком времени в небытие.
Лирический герой М. Максимовича делает для себя важный мировоззренческий выбор – не пытается играться в бирюльки бытового и психологического мелкотемья, а сразу же обращается к Вечным вопросам, разрешить которые человечество пытается уже не одно тысячелетие.
«Небесный дом» у автора – не обособленный райский закуток, не уютное стойбище для «особо отличившихся». Искомый «Небесный дом» находится, прежде всего, в сердце каждого человека:
«Летим со звёздами к пространствам новым,
Летим и ввысь, и вдаль, и до конца,
Чтоб прилететь в свой дом, в свои сердца…»
И путь в эту Небесную обитель тяжёл и тернист. В самом его начале требуется сделать непримиримый выбор: «…бродить впотьмах? // Вопрос один, он вечный, нерешимый: // Жить в Боге иль брататься с Нечестивым?»
А когда уже жребий брошен и Рубикон перейдён, настоятельно требуется неустанная работа над собой: ради преодоления как отдельных несовершенств, так и – глобально! – укрощения своей звериной, «низменно земной» сущности:
«И я борюсь сейчас с самим собой /…/
Я буду воплощённой яростью, порывом
И не остановлюсь, пока их не свалю,
Пока не загоню волков взбешённых стаю
Обратно в логово, в их мрачную нору!»
Считается, что данный непростой процесс имеет свойство затягиваться – и тогда проживание и переживание Духовной брани начинает занимать основное место: в судьбе, в мыслях, в творчестве. Но Милорад Максимович в своих поэтических строках центрируется не на самом факте внутренней борьбы, а на феномене внутренней победы над собой – уже готового Духовного свершения (пусть и локального, в отдельно взятом поэтическом мире, созданном авторским вдохновением). Поэтому с особой тщательностью описывает лирические пространства, располагающиеся «Там, где душа свободна» (название одного из программных, на мой взгляд, стихотворений автора).
И в этих пространствах, сотканных поэтическим наитием, становится возможно лицезреть «Цветы, что победно из лона Земли прорастают, //Божественной радуги нитей цветных мириады…» И именно там автор отыскивает свой личный Эдем, точку абсолютной внутренней Свободы: «Лечу над землёй, принимая свободы дары…»
А уже в обретённых Дарах Свободы автор находит – прежде всего! – желанную Красоту («Красота всё живое спасает!») и Гармонию…
«Для кого расцветают цветы по весне?
Для того, кто их созерцает.
Для кого этих запахов нежный букет?
Для того, кто их принимает.
Для кого свою грудь открывает цветок,
Предрассветной сверкая росою?» – вопрошает автор у Мироздания.
И затем сам же вдохновенно отвечает на собственный вопрос, рассказывая читателю, как «…смотрел на звёзд свеченье:// Прекрасна Божья искорка, запрятанная в нас, – // Я онемел, застыл от бездны восхищенья…»
Мироздание являет собой ту Красоту, что жаждет восхищения. В том числе – и в сердце Поэта. А указанная «Божественная искорка» становится искомым сокровищем, личным Священным Граалем. И все лирические молитвы направлены именно к данной искорке – как к вожделенной возможности познания Высшей любви, сотканной из Любви Творца, её эманаций в привычный земной мир: «Прими благословенье и Любовь мою! // Пускай Отец даст искорку свою!»
Уверен, что благодарный читатель, начав пропускать поэтические строки Милорада Максимовича через своё сердце, – получит возможность прикоснуться к этой «неуловимой искорке». Чтобы потом, вслед за автором, вымолвить «застыв в бездне восхищения»:
«…Прими благодарность мою и любовь,
Мой дивный небесный Отец!..»
Даже сама попытка вывести своего читателя на ощущение подобной Благодарности – не мне, не мне, но Богу моему! – уже является величайшей творческой задачей.
А «связку ключей», открывающих все секретные комнаты поэтической вселенной М. Максимовича – надеюсь, каждый сможет подобрать сам. И тогда «Забытый мир» – мир орфического начала в поэзии, романтики платонической («внеземной») любви, духовных измерений в словесности – вновь вознесётся в земных реалиях на полагаемую ему по праву высоту. Пусть даже и в отдельно взятой человеческой душе…
Дмитрий Силкан, секретарь Союза писателей России, оргсекретарь Клуба писателей-метафизических реалистов при Центральном Доме литераторов (г. Москва)
