Новая повесть Василия Дворцова «1943. Ковчег» о подвиге самопожертвования советских солдат во имя Победы, ради жизни Родины. Фабула – глубокий рейд дивизионной разведки по тылам фашистских оккупантов в районе Абинской-Новороссийска весной 1943 года – позволила автору показать ряд реальных картин оккупации. Правдивых картин с привлечением документальных фактов, воспоминаний очевидцев.
Но это фабула, а сюжет в разрешении нравственной дилеммы главным героем – дьяконом-радистом, поставленным судьбой перед выбором: убить врага, утеряв сан, которого так желал, к которому так долго и сложно шёл. Или не убить – и тем сделать бессмыслицей смерть своих товарищей.
Предлагаем вниманию читателей два критических обзора на новую книгу В.В. Дворцова – от Людмилы Бирюк и Юрия Манакова.
Людмила Бирюк, «Смерти нет»:
На протяжении многих лет пробивала себе дорогу в советской и современной литературе правда о войне. Сначала подвиг нашего народа приписывался исключительно Сталину и коммунистической партии. Влиятельные партийные функционеры буквально заставили Александра Фадеева ввести в роман «Молодая гвардия» вымышленных коммунистов как «настоящих» руководителей молодёжной подпольной организации Краснодона. Потом, как откровение, пришла «литература лейтенантов» – писателей, имевших личный фронтовой опыт. В их повестях и романах герои совершали подвиги не под руководством партии, а иногда вопреки ей. К сожалению, с годами исповеди писателей-ветеранов стали бессовестно искажаться и тиражироваться в произведениях эпигонов среднего уровня. «Окопная правда» тех, кто сам никогда не сидел в окопах, порой выглядела нелепо. И дело тут не только в отсутствии военного опыта авторов, а в их недобросовестном отношении к такой серьёзной теме, как Великая Отечественная война.
Для Василия Дворцова война – знакомая тема. Мы помним его повесть о чеченских событиях «Тогда, когда случится», поэму о деде «Правый мир»… Но в «Ковчеге» изображение боевых действий и раскрытие психологии человека на войне доведены до высшего уровня. Мельчайшие подробности в области техники, оружия, военного быта, особенности общения разведчиков между собой, знание природы Кубани, где происходит действие повести, распускающиеся сады, горные речушки, труднопроходимые тропы, разорённые фашистами станицы и хутора – всё это проносится перед нами, словно стремительные кадры документального кино. Нет, не кино… Реальная непридуманная жизнь предстаёт перед нашим мысленным взором. Радостное весеннее пробуждение природы в контрасте с мрачной действительностью военного времени…
Очень динамичное повествование со множеством подробных реалий; яркое, детальное описание боевых действий, солдатского быта и весенней южной природы заставляет читателя буквально кожей почувствовать время и место действия повести. Но главная задача Дворцова – рассказать о человеке, поставленном войной в нечеловеческие условия.
Заслуга и новаторство Дворцова как писателя не только в удивительной достоверности изображения военных действий на Кубани и героического подвига погибшей разведгруппы, а прежде всего в том, что он первым среди писателей раскрыл новую тему в современной русской литературе «священник на войне».
Юрий Манаков, «Обнажённая правда войны»:
Повесть Василия Дворцова «1943. Ковчег» можно рассматривать как ещё одно горькое свидетельство давнего военного лихолетья, но вместе с тем она принципиально нова в описании кровавых будней Великой Отечественной войны.
Новизна в том, что повесть не только свежа и выдержанна; в ней, на мой взгляд, жестокая и героическая окопная правда обнажена и показана ещё и с тех сторон, о которых в советские годы было как-то не принято говорить. Если об уголовниках на фронте пусть и вскользь, скороговоркой, но упоминалось, правда, всё больше как о штрафниках, то о священнослужителях, людях культа, текущая литература помалкивала. Помню, как в юности, при царящем в те годы официальном атеизме, я был поражён, когда в одной из военных документальных хроник на опушке леса, при построении партизан во время награждения их орденами и медалями, крупным планом во весь экран предстал перед зрителями внушительный бородатый батюшка в рясе с ППШ в руках и медалью «За отвагу» на мощной груди. Мелькнул разок и… на многие годы вперёд ничего подобного на глаза не попадалось.
С Василием Дворцовым мы родились примерно в одни годы – на стыке пятидесятых и шестидесятых, и с детства нам, конечно же, помнятся все тогдашние и последующие фильмы про войну. Сначала мы всё немцев шапками закидывали во главе с доблестными комиссарами и политруками, а фашисты были кончеными зверюгами (что, впрочем, соответствовало реальности). Потом, ближе к пресловутой перестройке, нацисты потихоньку добреют, зато наши особисты и политруки на глазах звереют, и советские бойцы чуть ли не целыми армиями гибнут и пропадают, часто так бездарно, что аж челюсти сводит! И невольно возникает вопрос: а как же тогда наши отцы и деды войну-то выиграли? «Трупами завалили…» – так кое-кто из некогда крепких писателей-фронтовиков, польстившись на обещанную «добрыми» забугорными дяденьками «нобелевку», во всеуслышание лживо вещали на сломе эпох. Юлили и лукавили под старость лет…
Хотя к тому времени уже были в свободном доступе опубликованные официальные цифры воинских потерь с обеих сторон; так вот – они, если и разнились, то не очень. Большинство же из почти 27 миллионов граждан Советского Союза, чьи жизни унесла Великая Отечественная война, – это мирные жители: дети, женщины, старики. И потому циничная сентенция «трупами завалили» полилась как тухлая водичка на мельницу всякой швали и перевёртышей, для которых Россия и мы, её уроженцы и жители, как кость в горле из-за нашей якобы хронической неправильности. Как в исторической ретроспективе, так и сегодня.
Война была страшна не только кромешной разрухой, но и тем, что большинство советского народа, и в первую голову русские – мы, великороссы, белорусы и малороссы-украинцы, – по чудовищным замыслам завоевателей должны были быть истреблены.