Предлагаем вниманию читателей рассказ о тяжёлых ратных буднях Донбасса из первых уст – от поэта, публициста, корреспондента «Литературной газеты» Игоря Панина. Вместе с поэтом,секретарём Союза писателей России Алексеем Шороховым он не раз отправлялся «за ленточку» – на передовую.
Ниже – краткий рассказ об их проекте «Буханка» для Донбасса».
Эту статью и другие материалы по теме СВО, Донбасса, истории Новороссии можно прочитать в тематической группе социальной сети «ВКонтакте» – «Вместе с Россией! Культурный код Донбасса» https://vk.com/public217589094
Подписывайтесь на группу и оставайтесь на связи!
Кость в горле
Гуманитарно-писательская миссия глазами участника
В нынешнее непростое время я, как многие граждане нашей страны, стараюсь помогать Донбассу и Вооружённым силам РФ. Возможности мои большими не назовёшь, однако при случае я обычно распространяю всеми доступными способами (включая публикации в СМИ) информацию о сборе денег на нужды фронта, да и от себя перевожу какие-то суммы… Но этого мне всегда казалось мало. Хотелось чего-то более конкретного – самому увидеть результаты своей деятельности, а не просто бросать деньги на чужие счета или ненавязчиво уговаривать других людей сделать то же самое.
«Буханка» для Донбасса»
Поэтому, когда поэт и военкор Алексей Шорохов предложил мне съездить в Донбасс и отвезти гуманитарный груз для вооружённых сил ДНР, я согласился без раздумий. Сам Шорохов до этого бывал в тех краях не один раз, успел завести знакомства со многими ополченцами, командирами подразделений, которые напрямую сообщали ему о своих нуждах. Так, например, бойцы 3-й бригады Народной милиции ДНР лишились этим летом автомобиля УАЗ СГР (в простонародье называемого «буханкой»), который был расстрелян украинскими военнослужащими и практически пришёл в негодность.
А что такое «буханка» на фронте? Это возможность эвакуировать из зоны боевых действий раненых, доставлять на передовую лекарства, продукты питания, другие важные грузы. Простой и надёжный, высоко проходимый и живучий, автомобиль этот оказался крайне востребован на разбитых войной дорогах. Так у нас родился проект «Буханка» для Донбасса». Мы с Алексеем решили собрать деньги на подержанный, но в хорошем состоянии автомобиль, а при случае ещё и заполнить его необходимыми для бойцов вещами.
Объявив в интернете о сборе средств, мы столкнулись с самой разной реакцией друзей и знакомых – кто-то делал вид, что не замечает нашей инициативы, а кого-то внезапно отвлекли срочные дела. Но гораздо больше оказалось тех, кто искренне откликнулся и стал переводить деньги. Это были в основном небольшие, но значимые для нас суммы. И мы благодарны всем, кто принял в этом посильное участие. Наше начинание поддержала «Литературная газета», затем к ней присоединилась газета «Завтра» и ещё ряд СМИ. С публикациями реквизитов в прессе средства на счёт потекли активнее, в итоге мы собрали сумму, достаточную для реализации миссии. А вскоре нашёлся и подходящий автомобиль, ожидавший нас в Воронеже.
Главное богатство – люди
Не перестаю подчёркивать, что главное богатство нашей страны – это не нефть, не газ, не золотой запас, не какие-то мудрёные технологии, но люди. Простые люди, которые могут тебе совершенно искренне помочь, не требуя ничего взамен. Воронежские продавцы «буханки», узнав о том, для кого она предназначалась, и, судя по всему, наведя о нас с Алексеем справки, решили просто подарить нам микроавтобус. Приехавший из ДНР известный ополченец с позывным «Куба», который должен был транспортировать «буханку» на Донбасс, даже присвистнул. Внимательно осмотрев машину, он улыбнулся и развёл руками – авто было в полном порядке. Да, оказывается, такое случается.
И у нас на счету осталось примерно две трети миллиона рублей, предназначавшихся на автомобиль, которые теперь можно было с полным правом потратить на нужды фронта. Здесь нам тоже помогали совершенно незнакомые люди. Заказав 55 пар берцев на меху у одного воронежского частника-производителя, мы получили хорошую скидку с напутствием, что в такой обуви придётся обязательно побеждать. Расчувствовавшись, предприниматель просто подарил нам ещё несколько пар на прощание.
В аптеке женщина, стоявшая за нами в очереди, долго наблюдавшая, как мы закупаем пачками жаропонижающие, противовоспалительные, противогрибковые лекарства, не выдержала, развернулась и ушла. Но, как оказалось, только для того, чтобы зайти в другую аптеку, расположенную неподалёку. Вернувшись, она протянула нам несколько упаковок препарата от давления. По нашим разговорам она поняла, кому мы закупаем лекарства, а потому не могла остаться в стороне. И внесла свою небольшую лепту. Конечно, есть среди бойцов и гипертоники, так что разновидность капотена, быстро снижающая артериальное давление, пришлась очень кстати.
В самом Воронеже нас повсюду возил местный житель, не так давно принимавший участие в специальной военной операции в составе добровольческого батальона БАРС-19. «Пилот» (таков его позывной) не только помогал нам закупаться, но и передал для госпиталя Горловки несколько больших коробок с памперсами для взрослых. Нужно понимать, что для медицинского учреждения, где лежат тяжелораненые и частично или полностью обездвиженные бойцы, – это очень ценный груз.
А ещё мы закупили 60 зимних спальных мешков, 50 раций с гарнитурой, дополнительными батареями и усиленными антеннами, несколько десятков комплектов термобелья (первый и второй слой), термоноски, шапки, шарфы, сидушки туристические и всякие мелочи типа армейских термокружек. В общей сложности набрали вещей на полроты или на два взвода – кому как нравится. И здесь нам также помогали люди, делая скидки, а что-то и отдавая даром. После равнодушной к донбасским делам столицы это выглядело необычно и трогательно. Но Воронеж гораздо ближе к Донбассу – область граничит с Луганщиной. Здесь не понаслышке знают, что такое беженцы, тут наслушались их рассказов и не хотят, чтобы война пришла с той стороны.
Эх, дороги…
Главной нашей проблемой было запихнуть всё купленное и собранное в машину. «Буханка», конечно, вместительнее легкового автомобиля, но нам пришлось изрядно попотеть, дабы утрамбовать в ней все наши ящики, коробки, баулы. Отъезжали мы от частного дома «Пилота», в гараже которого два дня складировали всё купленное и полученное в дар. Трогательное прощание с хозяином, напутствие быть осторожнее, следить в оба, никому не верить, ничего не бояться…
Немолодой, израненный в боях, но ещё крепкий «Куба» вскочил за руль, Алексей разместился на переднем пассажирском сиденье, а мне пришлось ехать в салоне, что имело как свои плюсы, так и минусы. Там можно было развалиться, вытянуть затёкшие ноги, облокотиться о столик, подложить под голову спальный мешок. И в то же время грузы, плотно втиснутые в кузов, в дороге начинали приходить в движение. Чем дальше – тем больше эта конструкция разбалтывалась и при резком торможении всё начинало сыпаться на меня. Час-другой потерпеть можно, но когда едешь в общей сложности около полутора суток, то это начинает утомлять. Под конец я, уже смирившись, сидел по горло заваленный вещами, словно цыган, обложившийся наворованным добром в своей кибитке.
В ДНР мы заезжали из Ростовской области – со стороны Матвеева Кургана. Перед таможней украсили машину наклейками с логотипами «Литературной газеты» и «Завтра». Трудно сказать, насколько нам это помогло, но таможенники, которых любят рисовать чёрствыми и придирчивыми хапугами, отнеслись к нам вполне благожелательно. Узнав о цели нашей поездки, бегло осмотрев грузы, задав стандартные вопросы по наркотикам и оружию, пропустили «буханку», пожелав счастливого пути. Мы были приятно удивлены, но рассудили, что если у нас и до этого всё складывалось неплохо, то везение просто продолжается, и хорошо бы ему не заканчиваться до конца миссии. Таможню со стороны ДНР оказалось пройти ещё проще, и вот мы уже на территории мятежной и непокорной республики.
Дороги здесь заметно поуже не то что московских, но даже и воронежских, и ростовских, требуют ремонта, где-то капитального. Ямы, рытвины, трещины. Много военных грузовиков «Урал», отмеченных тактическим знаком Z. Но спецтехнике неровности дороги не страшны, а вот нас трясло немилосердно. Проехав безостановочно от Воронежа, решив не останавливаться в мотеле на ночь, мы порядком вымотались. Нам нужно в Горловку, но по дороге заезжаем в Донецк – забрать в министерстве информации ДНР журналистские аккредитации. Собственно, нас и без аккредитаций отвезут куда угодно, ведь наш спутник – человек, по местным меркам известный. Если мы с ним – значит, свои. Ну и миссия наша больше гуманитарная. Однако для порядка всё же идём за аккредитациями. «Куба» остаётся в припаркованной в тенёчке «буханке», ему нужно поспать хотя бы час-полтора.
И вот тут проблема. Мы в центре Донецка, но Алексей, бывавший здесь раньше, не помнит, куда точно идти. На своих телефонах с московскими номерами мы отключили геолокацию ещё на таможне, так что в интернет-навигатор теперь не заглянешь. Немногочисленные прохожие ничего о министерстве информации не знают. Спешат по своим делам, не очень-то склонные к беседам. Слышится грохот – «входящие» и «исходящие». «Входящих», к сожалению, больше. Город активно обстреливается вэсэушниками. Нам наконец указывают направление, и мы идём к высокому стеклянному зданию.
«Музыка Баха»
Получив аккредитационные удостоверения, мы решили перекусить и зашли в первое попавшееся кафе. Расположились на крытой веранде, бросив у стола свои рюкзаки и сумки. Но люди в камуфляже и с кучей вещей – обычное здесь дело, никакого фейс-контроля не было и в помине. Юная официантка, подавшая нам меню, даже не вздрогнула, когда раздался очередной грохот разрыва. В Донецке к такому давно привыкли. Разумеется, люди проявляют определённую осмотрительность и в периоды обстрелов без особой надобности по улицам не разгуливают, но жить-то как-то надо, ходить на работу, за продуктами, по врачам…
К нам подсел старший сын Шорохова, с которым Алексей предварительно созванивался. Оказывается, Ростислав Шорохов жил в Донецке как военкор популярного интернет-издания Readovka. Многие кадры с обстрелами Донбасса, которые мы видим в интернете и даже в федеральных СМИ, – его работа. Подробности трогательной встречи отца и сына я опущу, впечатления от трапезы тоже. Скажу лишь, что рокочущие звуки не помешали ни общению, ни поглощению вкусного завтрака. Местные горько шутят, что в кафе у них песен крутить не принято, поскольку на улицах постоянно звучит «музыка Баха».
Закончив дела в Донецке, мы отправились в Горловку, где нам предстояло прожить неделю. Немного поспавший «Куба» выглядел лучше. По дороге увлечённо рассказывал нам историю своего города. До войны в Горловке проживало примерно 300 тысяч жителей, теперь меньше половины от прежнего числа. Многие уехали подальше от боевых действий, заменить их некем, а естественную убыль населения тоже никто не отменял. Вот и пустеют улицы, вот и закрываются предприятия из-за нехватки рабочих рук. Да и как не возникнуть этой нехватке, когда все рабочие руки давно уже держат оружие?! Город в оперативном полуокружении уже 8 лет. «Мы у укропов как кость в горле. Сколько уж пытались они нас проглотить, а не могут. И не смогут», – с гордостью подытожил «Куба».
В оперативном полуокружении
Поселили нас… Впрочем, не важно, где. Не на курорт ехали, хотя условия оказались гораздо лучше, чем можно было ожидать. Смущало только, что в одном коридоре с нами проживали люди в таких же костюмах раскраски «мох», что и у меня. Но кто они такие? Мы с Алексеем никакого особого интереса для врага не представляли, за нами специально никто бы не стал охотиться. А вот по высокопоставленным российским военным, разведчикам, операторам беспилотных летательных аппаратов вполне могли и ударить чем-нибудь высокоточным. Впрочем, ощущение тревожного дискомфорта вскоре улетучилось – было слишком много дел.
Нам нужно было запастись провизией на первое время, а также прикупить местную сим-карту для моего телефона (у Алексея такая осталась с предыдущей поездки). Магазины удивили ассортиментом. Без каких-то излишеств, но, в общем, ничуть не хуже, чем в любом небольшом российском городе. Купив всё, что нужно, мы не забыли и о воде, взяв несколько пятилитровых бутылей. Дело в том, что в одних районах Горловки вода подаётся на несколько часов в сутки, в других вообще отсутствует. Что же касается сим-карты, то местный мобильный оператор «Феникс» совсем не обрадовал: если телефонную связь можно было назвать сносной, то с интернетом были серьёзные проблемы – он то и дело «ложился», с огромным трудом удавалось войти в соцсети или в почту.
Отлежавшись и отоспавшись, мы с утра поехали с «Кубой» на рынок. Замечательные русские люди продолжали присылать деньги на карту Алексея. Нам набежало ещё более ста тысяч; мы решили потратить их уже здесь, покупая блоками сигареты, чай, печенье – всё это обычно идёт на передовой на ура, тут никак не ошибёшься и не наберёшь ненужного. После этого заехали на базу, где проживал «Куба», загрузили пока ещё свою «буханку» на треть – тем, что было нужно танкистам, ожидавшим нашего визита. Всё, что мы привезли, делилось на несколько частей: танкистам, пехоте, а также самоходчикам с Луганщины. Нашим проводником был комвзвода танкистов с позывным «Бешеный», прыгавший перед нами на легковушке, указывавший дорогу к тайной располаге. Он шутил, что только на танках и разъезжать по таким дорогам, так как здесь они разбиты сильнее, чем где-либо.
Броня крепка…
Сама располага находилась в относительно густом для этих мест лесу. Враг совсем недалеко, периодически здесь снуют его ДРГ. Это зона боевых действий, нужно постоянно быть начеку. Несколько полуразвалившихся строений, в которых танковый взвод коротает время в ожидании приказа. Нет воды, электричества, огонь особо не разведёшь, сыро, холодновато для середины сентября. Привезённые нами вещи были встречены с радостью, но особенно благодарили нас за тёплые зимние спальные мешки. Ребятам приходилось спать на поддонах, на старых отсыревших матрасах, накрываясь чем попало. А тут вдруг – невероятно! – новые армейские спальники…
Но, конечно, пришлись к месту и рации, и берцы, и дождевики, и чай с сигаретами, и различные лекарства. «К нам вот так редко кто приезжает, – посетовал один из бойцов. – Обычно ездят к распиаренным подразделениям, к «Спарте» там, к «Сомали». Ничего плохого о них не скажу, но мы-то тут на переднем крае сколько бьёмся?! Мы ничуть не хуже других, а по некоторым показателям даже и лучше. Но кто об этом знает, кто об этом снимает репортажи?! Наверное, можно и о нас иногда вспомнить, и нам какой-нибудь снаряги подкидывать периодически. А то все говорят: фронт, фронт. Ну, вот тут у нас самый фронт, а нам много чего не хватает…»
Характерный момент – бойцы Народной милиции не скрывают лиц, в отличие от некоторых подразделений ВС РФ или российских добровольцев. «Нам бояться нечего, укропам про нас всё известно, мы давно смертники, победим или умрём», – со смехом дополнил «Бешеный», предложив тут же сделать коллективное фото на фоне «буханки» и наших подарков. С удовольствием сфотографировались. Ни тени страха на лицах бойцов. Есть тут и восемнадцатилетние, призванные недавно, и те, кому хорошо за сорок. Словом, все, кого удалось призвать. А призыв в ДНР после 8 лет войны – дело не такое простое.
Расчувствовавшись, «Бешеный» повёл нас к технике, спрятанной в лесу, но предупредил, что размещать в Сети снимки танков нельзя до тех пор, пока не сменят дислокацию. Мы понимающе кивнули – если скажут, что публиковать нельзя, то вообще не будем. Сколько уже было случаев с военкорами и всякого рода военными туристами, демаскировавшими наши позиции своими репортажами. Больше всего нам не хотелось навредить своим.
Музы не молчат
Возвратились в Горловку подуставшие, но жутко довольные. Не зря, всё было не зря. Очень важно видеть, что твоя помощь кому-то реально нужна. Хотя наша программа на этот день не была закончена – предстояло ещё выступление в Институте иностранных языков. В конференц-зале сидели прилично одетые люди, пришедшие на встречу с московскими поэтами. Приехал даже местный телеканал 6ТВ. Нас, оказывается, очень ждали. Мы заявились в пыльном, пропотевшем камуфляже, от подошв ботинок ровными кусочками отлипала грязь, оседая на паркете. Было неудобно, но нас успокоили, сказав, что это мелочи.
За окнами как гремело с утра, так и продолжало. Но пришедшие на встречу не обращали на это внимания, слушали нас, вступали в диалоги… Мы с Алексеем попеременно читали свои стихи, преимущественно гражданскую лирику, рассказывали о современной литературе, о том, чем является для русских писателей Донбасс. Телевидение снимало репортаж. Я подробно рассказывал о том, сколько всего мы привезли для Народной милиции, но журналисты видели во мне больше литератора. Затруднил вопрос по поводу «Ташкентского поэтического фронта» – как относиться к российским авторам, вовсю сочиняющим патриотические тексты о Донбассе, но ни разу здесь не бывавшим? Я ответил, что дело в стихах – если искренние и сильные, то всё нормально. На самом деле так и подмывало назвать пару фамилий коллег по цеху, которые не так давно миловались с либерально-русофобской общественностью, брезгливо отзываясь о патриотах, а теперь неплохо зарабатывают, участвуя в пропагандистских чёсах под знаком «Z». Но не время и не место…
Народ благодарил, активно брал выложенные на столе книжки и последний номер «Литературки» со статьёй о нашей миссии, потихоньку расходился. Остались только горловские поэты Александр Савенков и Татьяна Высоцкая. Приветливые люди из числа руководства института завели нас всех в отдельную комнату, разлили по чашкам чай, предложили бутерброды и печенье. Это было очень кстати – с утра мы с Алексеем успели основательно проголодаться. Дело шло к вечеру. Беседа протекала мирно и приятственно. Ведь здесь были исключительно друзья и единомышленники.
Насыщенные будни
Прежде я изумлялся, узнав, что тот или иной военкор пишет свои репортажи в донбасских кафешках. Но только на месте понял, чем же это объяснялось. Российскими сим-картами здесь обычно никто не пользуется по причине отслеживания номеров вражеской стороной. При этом местный телефонный интернет, как я уже выяснил, работал слабенько и с перебоями. К проводному не у каждого имеется доступ. А вот вайфай в кафе обычно вполне сносный. Можно прийти в такое заведение, подкрепиться и спокойно работать несколько часов. От нас не требовалось никаких срочных репортажей, но о ходе своей миссии мы потихоньку рассказывали в соцсетях. В конце концов, люди переводили нам деньги, поэтому мы просто обязаны были отчитываться. Вот мы и сидели, тыкая пальцами в смартфоны, попивая кофе и разглядывая немногочисленных посетителей.
Алексею пришла в голову интересная мысль освятить нашу «буханку», он сразу связался с отцом Николаем из пгт Зайцево, разделённого на две части между ДНР и так называемой Украиной. Батюшка, несмотря на сложную ситуацию у себя, всё же вырвался в Горловку, где провёл обряд, при котором присутствовал также «Куба» как водитель и фактически будущий владелец микроавтобуса. Под конец отец Николай напутствовал нас не сквернословить в «колеснице» (так он назвал наше транспортное средство) и во всём полагаться на волю Бога. Несмотря на погожий день, улицы были практически пусты – слишком сильно обстреливался город. Поэтому обряд проходил без свидетелей.
Деньги по-прежнему продолжали поступать на карту, и мы снова ездили на рынок и покупали для бойцов чай, сигареты, сладости и прочие мелочи, так необходимые порой на фронте. С нами несколько раз ездил друг «Кубы» – немолодой боец-снайпер с позывным «Молчун». Выглядел он колоритно – широкополая армейская шляпа со знаком Z, морщины, седая борода – всё это делало его похожим на волшебника Гендальфа. Собственно, Гендальфом его давно окрестили любители кинотрилогии по Толкину. Сам же «Молчун» оказался весьма словоохотливым собеседником.
Увидев раков по 600 рублей за килограмм, я оживился. Вроде и не так чтоб крупные, средние, но ведь по 600! Понятно, что сейчас не до этого, да и проживаем мы там, где нет никаких условий для варки раков, но можно же хоть полюбоваться. «Молчун» же с сомнением смотрел на копошащихся в тазу зелёных членистоногих.
«А я бы не рискнул их покупать, – сказал он наконец. – Кто знает, откуда они? У нас тут укрожмуров хватает по речкам да озёрам. Они же мёртвых своих бросают. И эти жуки, может быть, на трупах и отъелись. А может, и нет…» Тут мне однозначно расхотелось раков, а «Молчун» продолжал подбавлять местного юмора: «Их без укропа варить можно, они уж и так укропом пропитались…» Шутки эти могут показаться кому-то странными и грубыми, но люди, живущие в состоянии войны восемь лет, постоянно подвергающиеся обстрелам и отражающие атаки ВСУ, имеют право говорить что угодно.
Литературная диверсия
Мы ехали сюда волонтёрами, но никто из тутошних писателей и журналистов не забывал о том, что мы ещё и литераторы. От нас ждали слова. Честно говоря, я даже обрадовался, когда сорвалось выступление в Ждановке, куда мы не успевали, поскольку задерживались на передовой. Мне были гораздо интереснее поездки на линию фронта, раздача грузов, общение с бойцами, какое-то практическое дело. А выступать со стихами – ну стоило ли ради этого ехать в Донбасс? Выступить я вполне могу в Москве, хотя и в столице мне лень этим заниматься. Но некоторые взятые на себя обязательства нужно было выполнять. Мы привезли какое-то количество книг современных писателей, которые обещали представить в Юношеской библиотеке Горловки.
Местные авторы слушали нас с большим вниманием, расспрашивали о современной литературной жизни, брали на память томики стихов и прозы. Очень возмущались, что все последние годы в рамках интеллектуальной поддержки в Донбасс из России поступали книги Акунина, Глуховского (признан иноагентом в РФ), Улицкой и других «корифеев», высказывающихся в поддержку Украины или даже собирающих деньги для ВСУ. Ничем иным, как идеологической диверсией и издевательством над дончанами, назвать это было нельзя. О чём я и заявил на встрече. Добавив, что примерно то же самое происходит и в самой России, где книги некоторых из этих товарищей, признанных иноагентами, спокойно продаются в магазинах.
Беседа о литературе плавно перетекала в политическую область, что, в общем, было понятно. Всех интересовало, какие Россия предпримет действия, чтобы защитить их, если вдруг ситуация обострится донельзя. И приходилось делать серьёзное лицо и важно кивать, сообщая, что Россия никогда своих не бросит. Одному Богу известно – сколько сил понадобилось, чтобы выдавить из себя эти фразы. Потому что под Россией хочется понимать того самого Сфинкса, о котором писал Блок, а не кучу вороватых чиновников и торгашей, готовых сдать хоть полстраны ради того, чтобы им вернули арестованные счета. Трудный это разговор…
Снова на передовой
И как же легко после таких встреч общаться с простыми бойцами, для которых всё гораздо проще: тут – свои, там – враги, здесь – жизнь, там – смерть. Наша «буханка» отправилась в гости к пехотинцам, для которых мы захватили те же спальники, рации, берцы и прочее. Нас приняли почти как родных. Эти ребята также не избалованы подобными визитами и подарками. Многое им приходится покупать за свои деньги, поскольку снабжение до сих пор хромает. Но к этому давно привыкли, говорят, что в 2014–2015 годах было гораздо хуже.
Алексей взял несколько интервью у бойцов, рассказывавших ему о своих непростых судьбах. Так, например, боец с позывным «Добрый» воюет с 16 лет. Уже девятый год! Первые два года воевал неофициально, а с 18 уже оформился как боец Народной милиции ДНР. Живое свидетельство несгибаемости русского характера и надежда на то, что победа обязательно будет за нами. Друзья зовут его Вжик, и в его лице действительно есть что-то детски-озорное, непоседливое. Но, вспомнив о том, что человек за 9 лет мог много раз погибнуть, а также уничтожить достаточно врагов, понимаешь, что перед тобой личность с большой буквы. Пусть и Вжик, но на таких веками и держалась наша страна.
Пехотинцы Народной милиции, как и танкисты, лиц не скрывают. Я фотографировал их повсюду, бродил по лагерю, стараясь, чтобы в кадр не попадали объекты повышенной секретности, о которых меня заранее предупредили. Разумеется, фотографировали мы и привезённые подарки – больше для отчётности, нежели из каких-то самохвальских побуждений. Было приятно видеть, что наше начинание увенчалось успехом и принесло пользу. А ещё было важно показать людям, переводившим деньги, что все их взносы до последней копейки пошли в дело. Что вот эта помощь нашим бойцам – в том числе от них, от каждого, расставшегося даже с небольшой суммой. Неправда, что от нас мало что зависит. От нас, от народа, зависит очень даже многое, что бы там глуповатые эксперты и проворовавшиеся товарищи в форме ни утверждали. Фронту можно и нужно помогать, и чем чаще – тем лучше.
Простая армейская термокружка, которую в России можно взять по оптовой цене за 100 рублей, на фронте обретает несравненно более высокую цену. Незнакомый нам боец, по какой-то причине лишённый такой кружки, получает её в подарок и пьёт чай на передовой. Может быть, последний чай в своей жизни. А может – один из многих в долгой и насыщенной судьбе. Что мы с Алексеем могли сказать людям, доверившим нам свои деньги? Что можем сказать сейчас? Только огромное спасибо.
Далеко до самоходчиков
Впрочем, программа наша на этом не заканчивалась. Мы ведь собирались ехать с «Кубой» в Луганщину к его знакомым самоходчикам. Примерно треть оставшегося груза была отложена как раз для этого. Однако нашим планам не суждено было осуществиться. Помешали две вещи. Во-первых, обострение на фронте, когда некоторые дороги начали простреливаться, а иные частично перешли под контроль ВСУ. Стало понятно, что обычным путём мы до нужного места не доберёмся, придётся делать здоровенный крюк. Во-вторых, дали о себе знать проблемы с бензином, которым в Донбассе легко не разживёшься. Огромные очереди, спекуляция. Но чаще бензина просто нет. Хорошо тем, у кого автомобиль на газу. Но наша «буханка» питалась традиционным для неё топливом, поэтому в условиях нехватки горючего о далёких поездках думать не приходилось.
Поняв, что миссия теперь уже действительно подошла к концу, мы стали собираться. «Куба» клятвенно заверял нас, что отвезёт груз, как только появится возможность. И своё слово он, естественно, сдержал, впоследствии прислав нам фотографии довольных самоходчиков, передавая от них благодарности и приветы. А мы, попрощавшись с гостеприимной Горловкой, отправились в Донецк, откуда добрались до Ростова-на Дону. Всё это время в Донбассе грохотали взрывы. В день нашего отъезда в Горловке от укрообстрелов погибло три человека и ещё одиннадцать было ранено, в Донецке погибло девять и около двадцати получили ранения. Но это никого не удивило.
Игорь Панин (из Донецка, из Горловки, с передовой)
Оригинал публикации: «Литературная газета», 2022 г., №№ 39, 40, 41
Справка: Игорь Викторович Панин – поэт, публицист, литературный критик, военкор и волонтёр. Родился в 1972 году в г. Новохоперск Воронежской области. В конце семидесятых переехал с семьёй в Грузию, где окончил среднюю школу и Тбилисский государственный университет (факультет филологии). Автор нескольких книг стихов и публицистики. Публиковался в журналах «Континент», «Дети Ра», «Крещатик», «Дружба народов», «День и Ночь», «Нева», «Зинзивер», «Сибирские огни» и др. С 1998 года живёт в Москве. Долгое время работает в «Литературной газете»: был обозревателем, возглавлял отдел литературы, в настоящее время редактирует сайт издания. Неоднократно бывал в Донбассе. Вместе с поэтом и волонтером Алексеем Шороховым основал гуманитарную писательскую миссию «Буханка» для Донбасса».
#своихнебросаем #вместесРоссией #культурныйкодДонбасса #позывнойпобеда #Фондкультурныхинициатив #Грантдлякреативныхкоманд #Культура
