Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом ещё на чём-то вроде,
Потом верхом, потом пешком
Пройду по волоку с мешком —
И буду жить в своём народе!
Николай Рубцов
Гениальным образом – угадал. Самая прозорливая строка Николая Рубцова – не бесконечно повторяемая «Я умру в Крещенские морозы», а вот эта – заключительная из бесхитростного «Экспромта»: «И буду жить в своём народе». Равнинная звезда Николая Рубцова светит не только над полями во мгле заледенелой, но и над зияющей пропастью между высокой культурой и той низменной пошлостью, которая обрушивается на нас из эфира в начале года.
Ещё двадцать лет назад на канале «Московия», вскоре купленном и загубленном командой олигарха Пугачёва (находится в розыске), в которую входила и нынешний министр культуры Ольга Любимова, в двух частях на Крещение вышла огромная программа-конкурс, в которой я поставил цель: доказать через экран, что Рубцов ушёл в народ, что его знают и поют миллионы!
Согласовал с Александром Крутовым и записал обращение-объявление: приходите на программу-конкурс «Поём Рубцова». Мать честная! Задал я себе задачу – пошли участники и претенденты валом, мы отбирали в нашей небольшой комнате «Московии» по телефону, даже слушали и на кассетах. Были и молодые профессионалы, и студентка Лесной академии из Мытищ, домохозяйка, и бармен в жилетке. Я знал, что смогу всегда опереться и на исполнение членов жюри (два народных артиста А. Стрельченко и Б. Химичев – ушли), и на испытанных участников программы «Русские струны» (вот какие названия были!), но многих увидел и услышал впервые – подлинная демократия ТВ!
Получилось аж две программы по 30 минут – истинно народных, дышащих поэзией и гармонией. Выложил оцифрованную часть в сети – море тёплых откликов. Разве сегодня можно такое представить на экране?! – засилье постаревших и сдувшихся «звёзд», на которых уже без слёз не глянешь, отсутствие новых песен на вменяемые слова, мрак пошлых шуток ведущих. Я бы на таком телевидении и дня не проработал…
И вот парадокс: чем демонстративнее ТВ и шоу-бизнес игнорируют Рубцова, тем глубже и проникновеннее он уходит в народ. По сути, вся его песенная лирика, как у Есенина, положена на музыку, исполняется и в близком кругу, и на сценах народных праздников. Возникают студии и библиотеки его имени, открываются уголки и музеи. Например, 6 января в селе Никольском, в Бирюзовом доме рубцовской Николы, открылся музей «Журавли». Он создан подвижниками Андреем и Мариной Кошелевыми. К открытию выпущен красочный фотобуклет о духовной родине Рубцова, (благодаря тому, что Марин Кошелева получила премию Союза писателей России – «Слово – 2020»). В уютном музее – выставочный зал, библиотека, литературная гостиная, мемориальная комната А. В. Кошелева, за палисадником – Рубцовский камень. Для иногородних гостей, которые, помимо музея «Журавли», смогут посетить мемориальный дом-музей Н. М. Рубцова, может быть забронирована гостевая комната. Кошелева в своей информации благодарила почётных гостей, журналистов, особая признательность – «волонтерам-школьникам Вадиму и Инне за то, что они расчистили от снега дорогу к Рубцовскому камню». Народный музей подлинного народного поэта, который давно уже вошёл в сердца миллионов…
Рубцов, по данным Книжной палаты – самый издаваемый поэт России. Раскупаются все книги о нём, а ведь не раз переизданная книга Николая Коняева в ЖЗЛ стоит всё дороже. Но твердят, что поэзия – никому не нужна. Смотря какая – тот же Николай Коняев написал: «В чём удивительный успех поэзии Рубцова? В том, что он обращается прямо к душе читателя. Его стихи западают прямо в душу. И хотя в них не так много церковной атрибутики, но, тем не менее, его поэзия по духу своему глубоко православна. Она настолько православна, что более православного поэта и не было в нашей стране».
А что сегодня с душой и православием? Крах, конечно, несмотря на беспрерывное строительство храмов «в шаговой доступности». Причём архитектурные шедевры, даже в дальнем Подмосковье с особняками-дворцами по соседству – гибнут. Легче и выгоднее – новоделы возводить…
Дмитрий Быков на радио «Эхо Москвы» сказал, разделяя убеждённость любезного сердцу либерального критика и, увы, наставника молодых в Литинституте: «В своё время была такая формулировка Владимира Новикова про Николая Рубцова: «Поэзия Николая Рубцова — это максимум того, чего может достичь не поэзия»… Я согласен». Поклонники Рубцова могут резко вскинуться: мол, как так – непоэзия? А я усмехаюсь и вижу за этим – оторопь перед загадкой Рубцова и признание своего бессилия как литературоведа. Вроде, по мнению новиковых, это не поэзия, не пиршество изысков и метафор – безыскусные слова и внятные смыслы, а завораживает миллионы самых разных читателей, поётся и читается по всей Руси великой. Вот ведь Бродского они навязывают, как картошку при Екатерине, по Первому 24 мая, помню, обанкротившийся Эрнст аж три программы встык залудил, а ни строфы никто никогда вслух не прочитает, кроме обманной: «На Васильевский остров я вернусь умирать».
Потом Быков малость смилостивился: «Николай Рубцов представляется мне хотя и сильно преувеличенным, но всё же чрезвычайно значительным поэтом. У него есть настоящие шедевры, такие, как «Тихая моя Родина» или, например, песня, которую сделал из него Дулов, «Размытый путь», где «матросы во мгле сурово поторапливали нас…» … Величие и жалкость гениально одарённого провинциала, который всё время попадает в смешные коллизии или трагические, но непоэтические, принципиально антипоэтические, это ужасно». Сам вальяжный Быков – упакован, состоятелен, испытал одну коллизию: чем-то отравился в самолёте раньше Навального – так все на ушах стояли. Какой там провинциальный Рубцов! Но кто будет повторять и напевать – для себя, не за бабки – его строки? В России всегда побеждает правда, та внутренняя правда, о которой писал Аполлон Григорьев: «В сердце у человека лежат простые вечные истины, и по преимуществу ясны они истинно гениальной натуре… Истинный художник свято дорожит правдою, и оттого мы в него веруем, и оттого в прозрачном его произведении сквозит очевидно созерцаемый им идеал. Предметы видимого мира отразились сперва в душе самого художника – и оттуда уже вышли живыми, самостоятельными созданиями».
Такие отражения души, столь тонкие материи, да ещё какие-то свозящие идеалы – ни Д. Быкову, ни В. Новикову недоступны по определению.
Загадке этой растущей всенародной любви будет посвящена и 5-я международная конференция, которую проводит 28-29 января кафедра социальных коммуникаций и медиа Гуманитарного института Череповецкого государственного университета совместно с литературным музеем Н.М. Рубцова – при поддержке кафедры Славистики имени Петра Карамана Ясского государственного университета (Румыния) и библиотеки имени Николая Рубцова (Санкт-Петербург). Ну, это – интерес, так сказать, академический и писательский. А вот – собирательский, бытовой. Один из пользователей соцсети заглянул, какие лоты, связанные с Николаем Рубцовым, выставлялись к юбилею в аукционных домах. Десяток автографов (это большая редкость для поэта-скитальца, которому и рукописи негде было хранить) близким друзьям и товарищам-поэтам да прижизненные издания. Однако встретились и такие диковинные вещи, как квиточек из вологодского вытрезвителя. Счастливый обладатель сей реликвии заплатил 45 000 рублей (прописью: сорок пять тысяч!) за обладание казённой бумажки на 5 руб. 30 коп. В 1967 году это было немало – двое суток по командировочным расходам или две бутылки водки… Сегодня вытрезвители – возвращают, но нет ныне, увы, поэта, чьё задокументированное и оплаченное пребывание вызовет такой интерес потомков.
Валентин Курбатов в «Литературной газете», в статье с печальным названием «Угасшая звезда полей» утверждает: «Теперь, я думаю, не будет слишком поспешным сказать, что Рубцов – подлинно последний поэт деревни».
Но ровно это же самое, цитируя Есенина, писал и Сергей Викулов в предисловии к сборнику «Последний пароход» («Современник», 1973 год). Я уже тогда внутренне не согласился с московским вологжанином. Почти полвека прошло, а прочтение и почитание в народе – ширится! Значит, не последний ушедшей деревни, а первый – чего-то совершенно иного, вечно наступающего и спасающего русскую душу.
Потому и песни продолжают лететь по продуваемой равнине, даже если какой-нибудь Эрнст – ни в городе Иван, ни в селе Селифан – их не ставит в эфир. Это проблемы его и государства…
* * *
Вновь грядёт за вехой веха
В череде январских дней.
Нету с нами человека,
А стихи его – слышней,
Потому что – настоящий,
Потому что, кроме книг,
Воздух Родины звенящий,
Бездны, звёздами кипящей –
Самый лучший проводник.
Александр Бобров
(Текст: Александр Бобров)